Битва при Марафоне

Высадка персов у Марафона

По совету бывшего афинского тирана Гиппия, персидское войско, через несколько дней после разрушения города Эретрии на острове Эвбея переправилось через пролив Эврип и расположилось станом на Марафонской равнине, удобной для действия многочисленной конницы. Без сомнения, были у Гиппия в Афинах тайные приверженцы, с которыми он условился относительно высадки на южном берегу Аттики. Артаферн раскинул свой шатер близ мыса Киносуры на прибрежном холме, с которого раскрывалась вся равнина.

Когда бежавшие поселяне принесли в Афины известия, что Эретрия пала, что персидское войско переправилось в Аттику, стало у Марафона и опустошает всю землю до Декелеи и до Парнеса, афиняне мужественно решили биться до последних сил за свободу и независимость. Во время выборов граждане уже предвидели опасность; потому архонтами и стратегами в этом году были выбраны люди мужественные и умные. Полемархом был опытный войн, Каллимах афиднейский; в числе стратегов находились Мильтиад, Аристид, Фемистокл и другие люди испытанных талантов. На военном совете было решено просить помощи спартанцев. Скороход Фидиппид поспешил с этою просьбою в Спарту. Расстояние было несколько больше 200 верст; он пробежал его в два дня. Ему было поручено сказать царям и эфорам, что афиняне просят их не допустить того, чтобы древнейший из городов Эллады подпал под рабство варварам, что Эретрия уже погибла, и в Греции стало одним знаменитым городом меньше. Лакедемонцы не отвергли просьбы, но сказали, что в месяце Карнее – а тогда был месяц Карней (он соответствовал афинскому месяцу Метагитниону, который приходился в августе и сентябре нашего календаря) – они, по древнему обычаю, не могут выступать в поход раньше полнолуния. А до полнолуния оставалось еще десять дней. Можно было полагать, что если Гиппий, без сомнения, имевший в Афинах много приверженцев, явится с огромным войском у их стен, то повторится тоже, что случилось в Эретрии. Опасность придала бы тогда вес словам робких, что добровольная покорность лучше отчаянной борьбы, исход которой сомнителен. Потому все проницательные патриоты в Афинах находили, что вернейшее средство спасения – быстрое нападение на персов.

Персидские лучники (возможно, из корпуса бессмертных). Фриз дворца царя Дария в Сузах

В особенности сильно настаивал на этом Мильтиад, знавший, что в случае торжества Гиппия и персов погибель его неизбежна. Во время похода Дария на скифов он советовал сломать мост на Дунае и отдать бегущих персов на жертву скифскому мщению, и поэтому не мог ожидать пощады себе от Дария; а Гиппий едва ли мог забыть старую смертельную вражду между Филаидами и Писистратидами. Когда Мильтиад, за два года перед нашествием персов на Аттику, приплыл со своими богатствами в пирейскую гавань, в Афинах нашлось много завистников и врагов ему. Был возбужден судебным порядком вопрос, можно ли, не подвергая опасности свободу народа, дозволить жить в Афинах человеку, который самовластвовал, как царь, в Херсонесе; многие влиятельные люди желали, чтоб он был изгнан. Но уважение народа к его патриотизму и заслугам, перед афинским государством разрушили интриги его врагов, и афинский народ был так рассудителен, что понимал, до какой степени необходимо ему теперь, в трудные дни, воспользоваться опытностью Мильтиада, который один из всех афинян хорошо знал характер войска и тактику персов. Он, сражавшийся в рядах персов, один был способен победить их.

Стратеги и полемарх собрались на военный совет; судьба афинского государства зависела от того, какое решение будет принято на нем. Мильтиад предложил немедленно вести все войско на врага; Аристид и еще три стратега согласились с ним; пять других стратегов полагали, что должно держаться выжидательного образа действий. На чьей стороне будет большинство голосов, должно было определиться тем, как вотирует полемарх. Мильтиад отвел его в сторону и сказал: «От тебя, Каллимах, теперь зависит повергнуть Афины в рабство или сохранить их свободными и создать себе на вечные времена славу выше той, какую оставили по себе Гармодий и Аристогитон. С той поры, как существуют Афины, не находились они в такой опасности, как теперь. Если ты присоединишься к моему мнению, наш родной город останется свободным и будет первым в Элладе; а если ты подашь голос за тех, которые не хотят битвы, то ты знаешь, какую судьбу испытаем мы, отданные под власть Гиппию». Каллимах подал голос за мнение Мильтиада, и было решено идти на битву к Марафону. Народное собрание радостно утвердило это мужественное решение.

Греко-персидские войны. Карта

В начале сентября афинское войско, состоявшее из 10,000 граждан, перешло высоты Пентелака и Парнеса и расположилось станом у подошвы хребта, перед которым раскинулись по Марафонской равнине в необозримом множестве легковооруженные стрелки и конница персов. Гоплиты делились на десять отрядов, по 100 человек; каждым отрядом начальствовал один из стратегов; власть главнокомандующего переходила по очереди от одного к другому, на один день. Но большинство стратегов было так убеждено в гениальности Мильтиада, что предоставило ему, по совету Аристида, команду и в свои дни. Однако ж он подождал битвою до того дня, в который начальство над войском принадлежало ему по очереди. Афинские гоплиты со своими большими щитами и длинными, тяжелыми копьями уже стали в строй на битву, когда подошло к ним неожиданное подкрепление, – тысяча платейских граждан.

Греческая фаланга времён битвы при Марафоне

Афиняне были радостно удивлены тем, что маленькое платейское государство так благородно выказало в тяжелое для них время свою признательность к ним за их помощь ему. Большие государства уклонились от участия в общем национальном деле, а Платея послала всех своих воинов в бой на жизнь и смерть. Этим она приобрела себе навсегда дружбу и благодарность афинян. Со времени Марафонской битвы, на празднике государственного единства Аттики, на празднике Панафиней, в молитву об афинском народе были включены и платеяне. Начальником платейского войска был храбрый вождь Аимнест. Эти мужественные гоплиты стали у Марафона на левом фланге афинского боевого строя.

Ход битвы при Марафоне

В 17-ый день месяца метагитниона (12 сентября 490 г.) твердые ряды тяжеловооруженной греческой пехоты ринулись бегом с высоты на Марафонскую равнину. Персы смотрели на это с изумлением: такое маленькое войско, всего 11,000 человек, – войско, не имеющее ни стрелков, ни конницы, само ищет битвы с войском, в котором 110,000 воинов; – персы думали, что эти люди сошли с ума. Греческая тактика была вообще осторожная; но Мильтиад нашел, что у Марафона должно действовать иначе, и двинул войско в быструю атаку, чтоб оно как можно меньше оставалось под дождем стрел, и чтобы неприятельская конница не имела времени развернуться. Быть может, он считал надобным скорее кончить Марафонскую битву и потому, что разгадал план персов: большая часть их флота с частью войск пошли на юг, чтоб овладеть фалерскою гаванью, откуда персы хотели идти на Афины.

Марафонская битва. Карта

Итак, греческие гоплиты перебежали расстояние, отделявшее их от неприятеля – около двух верст – и с громким боевым криком, направив горизонтально копья, ринулись в битву на персов, мидян и саков, построенных четырехугольником. Враги выдержали натиск, бились крепко, стали теснить слабейшую часть греческого войска, центр; как ни храбро сражались Аристид и Фемистокл, стоявшие тут с гоплитами своих фил, неприятель разорвал их ряды и перебил много оруженосцев, стоявших позади боевой линии. Но на обоих крыльях греки победили; не преследуя бегущих врагов, они с обеих сторон пошли к центру, ряды его снова сомкнулись, греки сделали общее наступление на персов и саков, бывших вначале победоносными; они разбили их, и скоро бегство персов стало всеобщим. Много врагов утонуло в болотах на севере; большая часть бежала к берегу, где стояли корабли, стали отвязывать их, чтобы уплыть. Марафонские победители настигли бегущих, задерживали, зажигали корабли; массы варваров падали под мечами греков. Но были в Марафонской битве убиты и довольно многие греки, в том числе храбрый полемарх Каллимах и Стесилай, один из стратегов; Кинегир, брат Эсхила, сражавшегося рядом с ним, схватился за неприятельскую лодку, чтобы удержать ее; ему отрубили руку топором.

Марафонская битва. Схема боя

Весь персидский стан со всем обозом после битвы при Марафоне достался победителям. Но число кораблей, взятых ими, было только 7. Остальные успели отойти от берега, и персы с пленными эретрийцами пустились от Марафона к югу. Стража, поставленная на горах, с изумлением увидала, что персы плывут мимо мыса Суния на запад, с очевидным намерением неожиданно напасть на Афины, остававшиеся без войска. Говорили, что этот план был внушен персам сторонниками Гиппия, что сигналом призыва персов был поднять на горе блестящий щит. Мильтиад быстро принял решение: поручив Аристиду с гоплитами его филы (Антиохиды) охранять добычу и заботиться о раненых, он с остальным войском пошел от Марафона прямым путем в Афины отразить новое нападение побежденного врага. И действительно, флот варваров появился близ Фалера; но Мильтиад предупредил его. Датис и Артаферн, увидев выстроенное в Киносаргах на Илиссе афинское войско, покинули мысль о высадке. Персидский флот с добычею и пленниками, взятыми на Наксосе и в Эретрии, пошел обратно в Азию.

Последствия Марафонской битвы

Бывший афинский тиран Гиппий, вероятно находился на флоте. Но неудача экспедиции, вероятно, подорвала силы старика. С ним приключилась какая-то болезнь, от которой он потерял зрение и умер на пути в Азию, на острове Лемносе. По другим известиям он был убит в Марафонской битве. – С пленными эретрийцами персидский царь Дарий поступил милостиво. Он дал им город Ардерикку, стоявший на Тигре, в 5 милях от Суз, на большой дороге; во время Геродота они еще сохраняли свой язык и греческие нравы. Эвфорб и Филагр, предавшие персам Эретрию, были награждены землями.

Рассказ Геродота о Марафонской битве издавна возбуждал сомнение. В особенности странно то, что персидская конница как будто не участвовала по этому рассказу в сражении. Опираясь на выражение, находящееся у Свидаса, «конница ушла», некоторые ученые делали такое предположение: по согласию с приверженцами персов в Афинах, конница и большая часть пехоты были уже посажены на корабли, когда греки напали на персов, у которых было намерение употребить главную часть своих сил на атаку Афин с юга.

На другой день после битвы при Марафоне вечером пришли 2000 спартанцев на помощь афинянам. Они прошли свой далекий путь в три дня. Узнав, что персы побеждены, они пожелали видеть поле Марафонской битвы, на котором еще лежали 6400 тел убитых врагов. Спартанцы высказали похвалу храбрости афинян и пошли домой. Афиняне похоронили своих убитых – по Геродоту, число их было 192 – на поле битвы при Марафоне и написали имена их на 10 колоннах, украшавших надгробный памятник. Платеяне и убитые рабы также были похоронены с почестями; а тела персов были все без разбора брошены в могильные ямы. Подле надгробных курганов, которые еще и теперь остаются видны на марафонской равнине, афиняне поставили два памятника из белого мрамора: один в честь защитников Греции, «рукою которых низвергнута во прах сила золотоукрашенных мидян», а другой в честь Мильтиада.

Великие сражения древности: битва при Марафоне. Видео

Марафонская битва навсегда осталась гордостью афинян. Афинские граждане выдержали тут кровавое испытание и доказали, что они достойны свободы. Надпись на гробнице Эсхила говорила о нем только то, что он сражался при Марафоне и показал свою храбрость мидянам; это было величайшею славою его. Патриотические ораторы позднейших веков говорили о марафонской битве, когда хотели возбудить отвагу в афинском народе. Афинянин чувствовал гордое удовольствие, когда его называли «потомком бившихся при Марафоне». В воспоминание об этой великой победе ежегодно совершались жертвоприношения Артемиде агротерской, которую Мильтиад перед битвой просил о помощи; жители Марафона, в годовщину битвы, совершали молитвы и возлияния на могильных холмах. Афиняне назначили награду тому, кто напишет лучшую элегию в честь павших при Марафоне; награду получил Симонид Кеосский. Пиндар также прославлял Афины, «опору Греции, достославный город».

Легенды о Марафонской битве

Афиняне приписывали богам большое участие в своей славной марафонской победе и чтили их за то. Когда скороход Фидиппид бежал в Спарту, он услышал на горе Парфении, близ Тегеи, голос бога Пана, сказавший, чтобы афиняне вспоминала его, потому что он доброжелателен к ним, оказал им уж много добра и будет оказывать вперед. После битвы афиняне говорили, что этот бог навел на врагов ужас (тот общий испуг, который но его имени называется паническим). Гора и грот Пана находились близ места битвы при Марафоне; там была и группа скал, казавшихся похожими на коз и потому называвшихся козами Пана. В благодарность за то, что он устрашил персов, афиняне посвятили ему грот, находившийся в скале под акрополем, постановили ежегодно совершать жертвоприношения ему и устраивать в честь его бег с факелами; Мильтиад поставил в гроте его статую, на которой была вырезана надпись, составленная Симонидом: «Меня, козлоногого Пана, врага мидян, друга афинян, поставил Мильтиад». – Перед битвой Мильтиад обещал принести в жертву Артемиде агротерской столько коз, сколько будет убито врагов. По решению народа было установлено, что в исполнение этого обета, в 6-ой день воэдромиона, месяца, следовавшего за битвой, на празднике этой богине будет принесено в жертву 500 коз и что такое жертвоприношение будет повторяться в этот день каждый год (этот обряд послужил источником ошибочного мнения, что битва при Марафоне происходила в день праздника Артемиды). Десятая часть добычи была отдана Афине, Аполлону и Артемиде. Доля Афины была употреблена впоследствии времени на статую ей, которую сделал Фидий; эта бронзовая статуя «Афины-Защитницы», имевшая в вышину 60 футов, была поставлена в акрополе; из добычи, приходившейся на долю Аполлона, было сделано несколько медных статуй и построено здание для них при Дельфийском храме, в который были пожертвованы они; на остальную треть был в Афинах построен храм «славной» Артемиде.

В то время, когда историк Павзаний посетил марафонскую равнину, было еще ложно прочесть на колоннах имена убитых в этой битве; легенды, рассказанные Павзанию, свидетельствуют, как свежа оставалась память об этом сражении через 600 лет после него: «тут каждую ночь слышно ржание лошадей и шум сражения», говорит Павзаний (I, 32). «Кто нарочно становился тут, чтобы слышать это, тому его поступок не проходил безнаказанно; но кто услышит это случайно, на того духи не гневаются. Мне рассказывали, что в битве при Марафоне находился человек, по виду и по одежде поселянин, и что он убил много варваров плугом, а после сражения исчез. Когда афиняне вопросили божество, кто был он, то получили ответ, что должны чтить героя Эхетлея (плугодержца). Повыше болота, в котором погибло множество варваров, мне показывали каменные колоды, из которых ели перед Марафонской битвой лошади Артаферна, а на скале следы шатра».